Герой Советского Союза, командир подводной лодки А.И. Маринеско родился в Одессе по официальным данным 2 (15) января 1913 года, хотя в его семье день рождения всегда отмечали 6 ноября. Его отец - Иона Маринеску, румын, уроженец города Галаца, служил в румынском королевском флоте. Однажды, в 1893 году, отец Александра ударил офицера, был арестован, ему грозила смертная казнь, но он сбежал из карцера, переплыл Дунай, перебрался в Одессу, женился на украинке, а букву "у" в конце фамилии поменял на "о".

Уже в 13 лет, с конца 1926 года, Александр начал плавать учеником матроса на кораблях Черноморского пароходства. В школе юнг ему, как лучшему, сократили срок обучения и без экзаменов перевели в Одесский мореходный техникум. В 1929-1930 годах Александр Маринеско плавал матросом на судах, а с мая 1933 года, после окончания учебы он - четвертый, третий, а затем и второй помощник капитана парохода "Красный флот". В ноябре 1933 года А.Маринеско мобилизован и направлен на высшие курсы командного состава РККФ, после окончания которых в ноябре 1934 года назначен на подлодку "Щ-306" Балтийского флота. Вот несколько характерных фраз из его первой аттестации 1935 года: "Недостаточно дисциплинирован. Свою специальность знает хорошо. Руководить личным составом может под постоянным руководством. Выводы: обратить внимание на повышение дисциплинированности..."

В марте 1936 года в Вооруженных Силах СССР вводятся персональные воинские звания, и теперь Маринеско - лейтенант. В 1937 году он направлен в Учебный отряд подводного плавания на учебу. И вдруг 16 июля 1938 года в разгар занятий выясняется, что у Маринеско есть "родственники за границей" (в Румынии) и его увольняют из Военно-морского флота с запретом служить даже в торговом флоте. Самолюбивый и гордый Маринеско не написал ни единой просьбы о восстановлении, однако буквально тут же, 7 августа, его по непонятной причине восстанавливают на службе, а в ноябре присваивают очередное воинское звание - старший лейтенант. По окончании обучения Маринеско назначают помощником командира подводной лодки "Л-1", а через полгода - командиром лодки М-96 "Малютка". В первой командирской аттестации Маринеско, написанной будущим знаменитым подводником, а в то время командиром дивизиона подводных лодок В.Юнаковым, читаем: "Дисциплинированный, к подчиненным требователен. К себе требователен недостаточно. Решителен, но малоинициативен... О подчиненных заботлив, но иногда бывает груб в обращении..."

Уже через год после того, как "малоинициативный и грубый" Маринеско принял подлодку "Малютка", она установила фантастический рекорд скорости погружения, всего за 19,5 секунд, тогда как по нормам полагалось 35! Многие командиры просто не верили этому! Кроме того, лодка Маринеско успешнее всех провела торпедные стрельбы и в 1940 году была признана лучшей на Балтийском флоте. Нарком ВМФ наградил Маринеско золотыми часами. В марте 1940 года его принимают кандидатом в члены ВКП(б), а в ноябре Маринеско присваивается очередное воинское звание - капитан-лейтенант. В выводах по аттестации за 1940 год записано: "Достоин назначения на подводную лодку типа "С". Может быть назначен командиром дивизиона лодок типа "М" XII серии".

Когда началась война, обстоятельства сложились так, что участвовать в боевых действиях ни Маринеско, ни его экипажу сразу не пришлось. Командование планировало перебросить "М-96" по железной дороге на... Каспийское море. Лодку уже начали демонтировать, но судьба распорядилась иначе. Блокада вокруг Ленинграда замкнулась, и "М-96" осталась на Балтийском театре боевых действий. Маринеско ушел в работу по скорейшему вводу лодки в строй, а потом стал буквально требовать выхода в море. Наконец, 22 июля 1941 года Маринеско на маломощной "М-96" вышел в море - и в этом же первом боевом походе потопил вражеский транспорт водоизмещением 7000 тонн. А в октябре 1941 года Александр Иванович был исключен из кандидатов в члены ВКП(б) "за систематическую пьянку, развал дисциплины, отсутствие воспитательной работы среди личного состава, за неискренность в признании своих ошибок". За подобные проступки в военное время можно было и под трибунал попасть. Однако Маринеско с должности не сняли, он продолжал командовать лодкой. Возможно, потому, что за 1941 год Балтийский флот потерял 29 подводных лодок и опытных командиров субмарин не хватало?

С 9 по 25 августа 1942 года "М-96" совершает еще один поход, в котором Маринеско одним залпом топит немецкий транспорт "Хелена" водоизмещением 1850 т, следующий с тремя сторожевыми кораблями, после чего успешно уклоняется от преследующих сторожевиков. За этот поход 13 ноября 1942 года он был награжден орденом Ленина, несмотря на исключение из кандидатов в члены партии и кучу взысканий. Вот как своеобразно выглядит политдонесение об этом походе: "Примером высокого политико-морального состояния служит капитан-лейтенант тов. Маринеско, беспартийный, ранее исключенный из ВКП(б), который в боевом походе показал мужество, отвагу, высокие качества командира-подводника..." С 8 по 11 ноября 1942 года "М-96" опять в походе - для высадки диверсионной группы на побережье Нарвского залива. В конце года Маринеско восстанавливают кандидатом в члены ВКП(б) и присваивают очередное воинское звание - капитан 3 ранга. В его аттестации 1942 года отмечено: "Достоин продвижения на подводную лодку большего тоннажа". Маринеско направляется на учебу в Военно-Морскую академию в Самарканд (туда была переведена академия на время блокады Ленинграда). В его отсутствие "заговоренная" при его командовании "М-96" погибает... То была тяжкая утрата, и Маринеско очень переживал, досадовал: вот, не ушел бы я с "малютки" уцелела бы она, как-нибудь вывернулась!

В апреле 1943 года капитан 3 ранга Маринеско получает под свое начало среднюю подлодку "С-13". Командир дивизиона подводных лодок капитан 2 ранга А.Орел в его боевой характеристике указывает: "Боевой и отважный командир... Подводное дело знает отлично... Дисциплинирован, но в повседневной жизни требует постоянного контроля..." Однако во всех характеристиках Маринеско наряду с наилучшими качествами отважного командира, отличного подводника отмечается, что "в повседневной жизни требует контроля", "склонен к выпивке" и пр. И эта страсть становится все более навязчивой и в итоге окажется для него роковой.

В сентябре 1944 года Маринеско принимают в члены ВКП(б), и с 1 октября по 11 ноября он совершает свой четвертый (первый в должности командира "С-13") поход, в котором топит очередной немецкий транспорт "Зигфрид". Правда, торпедная атака не удалась: израсходовав все торпеды в первом залпе и одну во втором, командир промахнулся, да и немецкий капитан оказался опытным и дважды сумел уклониться от торпед. Тогда "С-13" всплыла, догнала судно и расстреляла его из артиллерийских орудий. Отправившись в боевой поход из Кронштадта, подводная лодка возвратилась из него в Ханко. Финляндия вышла из войны, и Балтийский флот получил возможность базирования на финских базах. В ноябре 1944 года А.Маринеско наградили орденом Красного Знамени.

22 декабря 1944 года "С-13" возвратилась в Ханко и стала готовиться к боевому походу в южную часть Балтики. Тогда-то и произошла история, описанная А.Кроном в повести "Капитан дальнего плавания". В новогоднюю ночь Маринеско с товарищем, тоже капитаном III ранга, сошел на берег в Турку и заглянул в финский ресторан-гостиницу. Там финны праздновали наступивший 1945 год. Маринеско и его товарищ сели за столик, и как водится, выпили за скорую Победу. Дальше... По одной версии, русские офицеры заспорили с оркестрантами, которые отказались играть "Интернационал" под предлогом, что не знают, по другой - чуть не возникла драка с гостями-финнами, недавними союзниками Германии... Как бы там ни было, обстановку разрядила хозяйка ресторана-гостиницы, очаровательная шведка, которая увела русских офицеров к себе наверх. Маринеско остался у нее до утра. Потом приехал жених хозяйки, с которым она накануне поругалась, он, недолго думая, сообщил в Союзную контрольную комиссию... За Маринеско приехали, забрали домой. Поднялся большой шум, вмешался СМЕРШ. Прошел слух, что Маринеско завербовала вражеская разведка. Его подозревали в шпионской связи, передаче секретных данных, он должен был предстать перед трибуналом за самовольное оставление корабля в боевой обстановке. Легко представить, какой эффект у командования произвел проступок Маринеско. Но командующий флотом все же дал ему возможность искупить вину в боевом походе. Ходила легенда, что Маринеско чуть ли не самовольно вышел на "С-13" в море и, чтобы искупить свою вину, стал искать встречи с вражеским конвоем... Конечно, это не так. Мысль отстранить Маринеско от командования "С-13" еще не обрела форму приказа, но идея такая в воздухе витала. Да и сам командир чувствовал, что такое может произойти, несмотря на его былые заслуги и боевые ордена на кителе...

Об "атаке века" написано много и подробно. 30 января 1945 года, на подходах к Данцигской бухте, командир подводной лодки "С-13" обнаружил, преследовал и тремя торпедами (четвертая не вышла из торпедного аппарата по техническим причинам) потопил шедший из Данцига немецкий суперлайнер "Вильгельм Густлоф" (длина 208 м, ширина 23,5 м, водоизмещение 25 484 т), имевший на борту свыше 8 тысяч человек. По данным западных исследователей на борту лайнера было в тот момент около 6 тысяч беженцев из Кенигсберга, в том числе почти 4 тысячи детей. Поэтому на Западе гибель "Густлофа" упорно считают не боевым результатом, а самой крупной в истории трагедией на море по числу жертв (спаслось лишь 988 человек), превосходящей трагедию "Титаника", на котором погибли 1507 пассажиров. Между тем, на самом деле, бывший туристический лайнер "Вильгельм Густлоф" уже давно стал плавучей учебной базой немецких подводников. В момент потопления на его борту находилось 3700 обученных специалистов-подводников, которые следовали к месту назначения, а также женский батальон ВМФ, войсковое соединение 88-го зенитного полка, хорватские добровольцы. На борту "Густлофа" были 22 гауляйтера польских земель и земель Восточной Пруссии, множество нацистских руководителей, высших офицеров гестапо и СС. Как признал потом весь мир, в том числе и немцы, "это была законная цель для атаки". "Вильгельм Густлоф" стал самым крупным военным транспортом, потопленным в годы войны нашими подводниками. Есть легенда, что именно на "Густлофе" немцы вывозили в Германию знаменитую "Янтарную комнату". По крайней мере, поиск комнаты в районе катастрофы судна водолазы ведут до сих пор. Вопреки стойким и красивым легендам в Германии не было трехдневного траура, и Гитлер не объявлял Маринеско личным врагом. Сообщение о гибели лайнера могло подорвать у германской нации стойкость духа.

В этом же походе 10 февраля "С-13" мастерски атаковала и торпедировала вспомогательный крейсер "Генерал фон Штойбен" водоизмещением 14 660 тонн (перевозивший 3600 танкистов, которых хватило бы на укомплектование нескольких танковых дивизий). Александр Маринеско по тоннажу потопленных вражеских транспортов и кораблей (42 557 т) оказался самым результативным подводником. Обе атаки Маринеско совершил, прорвав сторожевое охранение. Он преследовал объекты удара на пределе возможностей работы двигателей субмарины, да еще в надводном положении, что смертельно опасно. Это был смелый и дерзкий выход к вражеским кораблям на минимально допустимую дистанцию торпедного залпа. Однако сам Маринеско до самой смерти не будет считать себя героем и никогда не назовет тот поход "С-13" подвигом. В письмах он называет это следованием воинскому долгу и уставу.

Уже 20 февраля 1945 года командир 1-го дивизиона подводных лодок Балтийского флота капитан I ранга А.Орел подписал представление на звание Героя Советского Союза, в котором указал: "Потоплением лайнера "Вильгельм Густлов" нанесен непоправимый удар по подводному флоту фашистской Германии, так как при потоплении погибло такое количество подводников, которого было бы достаточно для укомплектования 70 подводных лодок среднего тоннажа. Этим ударом "С-13" под командованием капитана III ранга Маринеско сорвала планы фашистских захватчиков на море. За отличное выполнение боевых заданий командования, за отвагу и мужество... командир подводной лодки "С-13" капитан III ранга Маринеско достоин высшей правительственной награды - присвоения звания Героя Советского Союза". Командир дивизиона на полном основании, суммировав к этим двум потопленным кораблям еще два ранее пущенных на дно транспорта общим водоизмещением 12000 тонн, ходатайствовал о присвоении Александру Ивановичу звания Героя Советского Союза. Но командование не забыло, что экипаж "С-13" ушел в тот январский поход по сути дела "штрафным". Проштрафился сам командир, проштрафились еще три моряка "эски": их в городе задержал комендантский патруль и пришлось им отсидеть на гауптвахте трое суток... Так что ушла "С-13" с дословным напутствием командира бригады подводных лодок: "Позор смыть кровью!"

Представление на звание Героя Советского Союза было подписано, но скорее всего, уже тогда А.Орел знал, что дальше штаба бригады оно не пройдет, что такую выдающуюся подводную победу, конечно же, как-то отметят, но не Золотой Звездой. В разделе наградного листа "Заключение вышестоящих начальников" говорится: "Ходатайствую о награждении орденом Красного Знамени. ВРИД командира БПЛ КБФ капитан 1 ранга Курников". На титульном листе представления штамп: "Орден Кр. Знамени", пр. ККБФ № 30 от 13.3.45 г.". Как видно из документов, представление на Маринеско до Наркомата ВМФ и наградного отдела Главного морского штаба даже не дошло. Позже командование флотом объясняло, что присваивать командиру "С-13" звание Героя было категорически нельзя, поскольку его пример отрицательно повлиял бы на "результаты воспитательной работы среди курсантов военно-морских училищ". Это решение Маринеско воспринял как унижение экипажа, который тоже был лишен наград. Ведь любой другой командир подводной лодки, в одном походе потопивший два корабля меньшего тоннажа, получал без промедления звание Героя, а экипаж - все до единого - боевые ордена. Разве не достоин был этого же экипаж "С-13"? Но лодка не стала Гвардейской, а только Краснознаменной. Заслуженных наград был лишен весь экипаж - старпом Л.Ефременков, штурман Н.Редкобородов, командир торпедистов К.Василенко, инженер-механик Я.Коваленко, акустик И.Шнапцев, рулевой-сигнальщик А.Виноградов, командир отделения командоров А.Пихур, торпедисты В.Курочкин, В.Абалихин, И.Павляченко, моторист А.Астахов, шифровальщик Ф.Егоров... После этого Маринеско дал себе волю - участились выпивки, конфликты с начальством.

С 20 апреля по 13 мая 1945 года Маринеско совершил свой шестой и последний боевой поход. Собственно, война на Балтике уже фактически кончилась. По возвращении из похода он ушел в самый настоящий загул. Этого не выдержал даже всегда опекавший Маринеско капитан 1 ранга А.Орел. Вот что он докладывал 31 мая в рапорте командиру бригады: "Командир подводной лодки "С-13" капитан 3 ранга Маринеско... своими служебными обязанностями не занимается, пьет на корабле, на других базах, в городе и т.д., за что я просил бы Вас отстранить его от представления к награждению... Дальнейшее пребывание его в должности командира недопустимо. Его необходимо с корабля убрать, зачислить в распоряжение Военного совета КБФ, положить в госпиталь, лечить от алкоголизма или уволить в запас..."

Приказ наркома ВМФ № 01979 от 14.09.1945 г. гласил: "За халатное отношение к служебным обязанностям, систематическое пьянство и бытовую распущенность командира Краснознаменной подводной лодки "С-13" капитана 3 ранга Маринеско А.И. отстранить от занимаемой должности, понизить в воинском звании до старшего лейтенанта и зачислить в распоряжение Военного совета этого же флота". Надо сказать, что до приказа Маринеско был вызван к наркому ВМФ Н.Кузнецову. Тот, ценя служебные заслуги и боевые достижения Маринеско, дружески посоветовал ему обдумать свое поведение, взяться за работу на новой должности, поскольку с временным разжалованием служба не кончается. Но Маринеско не послушал, а потом был понижен в звании сразу на две ступени и уволен в запас. Война была окончена, и такой командир оказался не нужен. На флот он больше не вернулся.

Далее его судьба пошла наперекосяк. Было даже тюремное заключение по сфабрикованному делу. С 1948 года Маринеско работал в институте переливания крови замом директора. Директор-хапуга строил дачу, хотел избавиться от принципиального зама. С согласия директора Александр Иванович развез по домам низкооплачиваемых работников валявшиеся во дворе списанные торфяные брикеты. Директор В.Кухарчик сам же и позвонил в ОБХСС. Первый состав суда распался. Прокурор, фронтовик, видя липу, от обвинения отказался, оба народных заседателя заявили особое мнение. Лишь судья П.Вархоева не сдалась. Маринеско приговорили к 3 годам лишения свободы. На такой срок далеко не отправляют, но Маринеско загнали на Колыму. Его очень уважали и по-своему "берегли" в тюрьме, хотя о подвигах подводника там не знали. Однажды в камере у него украли книгу - подарок жены. Узнав об этом, хозяин камеры, "пахан", сказал: "Через минуту книга будет у тебя". Но оказалось, что молодой вор уже разрезал книгу на карты. По приказу "пахана" четверо урок убили парня… В тюрьме Маринеско узнал о том, что его первая жена, с которой они давно расстались, стала требовать алименты на ребенка. Это еще больше усложнило положение Маринеско. Его мать, Татьяна Михайловна, написала письмо о помощи Сталину, то ответа так и не получила.

10 октября 1951 года А.И. Маринеско был освобожден досрочно. Затем он работал грузчиком, топографом, а потом пришел на завод "Мезон", заслужил немало благодарностей, его портрет висел на Доске почета. После выхода из заключения он материально бедствовал. В 1954 году работал в столярной мастерской Высшего военно-морского училища инженеров оружия, и курсанты бегали украдкой посмотреть на известного подводника. Затем он опять попал под суд "якобы" за подделку справки, позволяющей ему получать пенсию побольше. Вплоть до 1960 года, пока А.Крон не выступил в газете, никто вокруг не знал о военных заслугах Александра Ивановича. Около двухсот офицеров, среди них - 20 адмиралов и генералов, 6 Героев Советского Союза, 45 командиров и комиссаров подводных лодок обратились в ЦК КПСС: "Учитывая исключительные заслуги А.И. Маринеско перед нашей Родиной, убедительно просим и ходатайствуем о назначении Маринеско персональной пенсии. Нельзя признать справедливым, что столь заслуженный командир-подводник оказался в пенсионном обеспечении в неизмеримо худшем положении, чем офицеры, не участвовавшие в войне". В просьбе сначала отказали, но потом по многочисленным ходатайствам приказом Министра обороны СССР № 600 А.И. Маринеско был восстановлен в звании капитана 3 ранга запаса с назначением ему установленной пенсии по выслуге лет.

В начале 1960-х в ленинградских пивнушках появлялся тщедушный человек с орденом Ленина на лацкане поношенного пиджака. Орден был из особо почетных - не на колодке, а на винте. Но это мало волновало местную публику, которая не так уж плохо относилась к Сашке-Подводнику. Только мало что понимала, когда тот начинал говорить о пеленгах, курсах и прочей военно-морской ерунде... Так уж получилось, что последние годы жизни лучший советский подводный ас Александр Маринеско провел не в самой подобающей компании. К тому времени Родина уже давно отвернулась от "подводника №1", а флот вычеркнул его имя из списков личного состава. Вскоре стало известно, что Маринеско смертельно заболел - два рака, горла и пищевода. Он лежал в очень плохой больнице, для госпиталя не хватало стажа. Ветераны пошли к командующему Ленинградской военно-морской базой Байкову. Адмирал был взбешен: "В нашем госпитале черт знает кто лечится, а для Маринеско нет места?" Тут же распорядился, дал свою машину. 4 октября 1963 года писатель Сергей Смирнов в телепередаче рассказал, что легендарный подводник живет практически в нищете. Со всех концов страны в Ленинград хлынули деньги, в том числе даже от студентов, пенсионеров. Переводы шли даже тогда, когда он умер.

Он умер 25 ноября 1963 года, был похоронен на Богословском кладбище. После смерти Маринеско его имя изъяли из обращения, о подвиге "С-13" было запрещено упоминать. Судостроители обратились к Главкому ВМФ адмиралу С.Г. Горшкову с просьбой присвоить одному из кораблей имя Александра Маринеско. Адмирал поставил резолюцию на коллективном письме - "Недостоин". Только через 27 лет, в 1990 году, после многочисленных представлений и ходатайств главнокомандующего ВМФ адмирала флота В.Чернавина, члена военного совета - начальника ПУ ВМФ адмирала В.Панина, ветеранов флота и широкой общественности указом Президиума Верховного Совета СССР капитану 3 ранга Маринеско А.И. посмертно присвоили звание Героя Советского Союза, хотя еще в конце 60-х было запрещено присвоение этого звания за подвиги в Великой Отечественной войне.

Александр Иванович Маринеско навсегда останется в истории нашего флота как один из выдающихся героев-подводников. Он ничего не боялся, ни на море, ни на суше. В море он поступал вопреки всем законам подводной войны и даже логике. Атаковал порой со стороны немецкого берега, с мелководья, а уходил от погони - к месту потопления. Лез в самые опасные места - потому что его там не ждали, и в этой нелогичности была высшая логика. На Балтике воевало 13 подводных лодок-"эсок". Уцелела единственная, под несчастливым 13-м номером.

Кавалер высших боевых наград страны и постоянная головная боль для флотского командования, личный враг Гитлера и штрафник, пониженный в офицерском звании. Все это об одном человеке - легендарном командире подводной лодки Балтийского флота Герое Советского Союза . Пятнадцатого января ему исполнилось бы 105 лет.Я вам не скажу за всю Одессу Биографы героя часто путаются - как правильно писать его фамилию. По отцу он Маринеску (будущий командир Красного флота родился в семье румынского рабочего Иона Маринеску и украинской крестьянки, служившей гувернанткой у одесских богачей). Подростком Александр настоял, чтобы его фамилия писалась на украинский манер, с окончанием на «о», а отчество - по русской аналогии «Иванович». Так и пошло. С малолетства он заболел морем: жили-то в Одессе, да и отец в свое время служил на военных кораблях. После 6-го класса пришел на учебу в школу юнг, затем ходил матросом на судах Черноморского пароходства, учился в Одесском мореходном техникуме, работал помощником капитана.В начале 1930-х был направлен на курсы комсостава флота, после окончания которых получил распределение на Балтику. Здесь - новый поворот в его судьбе: вместо привычных надводных кораблей - подводные лодки. Уже в 1938 году он принимает под свое командование субмарину типа М («Малютка»). Этот корабль водоизмещением чуть более 200 тонн с экипажем в 18 человек обладал скромным вооружением - всего два торпедных аппарата и одно 45-миллиметровое орудие в ограждении рубки. Тем не менее эти лодки делали свое дело, защищая подступы к советским базам. К слову, именно на «Малютке» Маринеско получит свою первую награду - золотые часы за первое место в соревнованиях среди флотских экипажей. Было это за три года до войны, но именно на этом корабле Александр Иванович встретит Великую Отечественную.В его фронтовом послужном списке - несколько успешных боевых походов, атаки на вражеские конвои, защита наших транспортов. Была даже уникальная операция - высадка десанта на занятое противником побережье для захвата шифровальной машины «Энигма». Дерзкую акцию доверили не менее дерзкому командиру, ведь Маринеско к тому времени уже был известен на флоте своими отчаянными выходками и несносным характером. Однако когда потребовалось совершить невозможное, задачу поставили именно этому «неудобному» офицеру. К сожалению, рейд в тыл врага оказался неудачным: разведчики просчитались, и в штабе немецкого полка ценное шифровальное устройство не обнаружилось. Однако поход под носом у противника был проведен без потерь, за что командир лодки был награжден высшим на тот момент орденом - Ленина.
Атака века В 1943 году капитан 3-го ранга Маринеско получает под свое командование дизель-электрическую торпедную подводную лодку класса С под номером 13. Несчастливое число отказалось для него крайне удачным. Именно на этом корабле водоизмещением более 800 тонн, обладающим более совершенными системами вооружения, в том числе шестью торпедными аппаратами и набором артиллерийских средств, он совершит свои самые результативные походы. В 1944 году он атаковал крупный транспорт «Зигфрид», который хоть и не был потоплен, но получил серьезные повреждения и почти до конца Войны находился в ремонте. Отчаянный характер Маринеско проявился в том, что он не ограничился только торпедной атакой, а открыл огонь по транспорту еще и в надводном положении из 100-миллиметрового артиллерийского орудия и 45-миллиметровой зенитной установки. Только когда опасность нависла над самой лодкой (сопровождавшие «Зигфрид» немецкие корабли бросились на всплывшую субмарину), командир принял решение уйти на глубину, что не позволило ему добить транспорт.В начале января 1945 года С-13 вышла в свой очередной поход. Никто не думал, что он войдет в историю самых ярких побед подводного флота страны. Тридцатого января в Данцигской бухте лодка атаковала крупнейший лайнер фашистской Германии «Вильгельм Густлофф» водоизмещением более 25 тысяч тонн. Военный журналист, писатель, историк Виктор Геманов в изданной им книге «Подвиг С-13» воссоздал по рассказам членов экипажа лодки картину происходившего на ее борту. «План атаки рождался на ходу, - пишет автор. - Все мысли, вся воля командира сосредоточились на цифрах, доложенных акустиком. Маринеско зримо представлял себе взаимное расположение цели. Напряжением мысли перемещал он "фигурки" в уже сложившейся схеме атаки. Как опытный шахматист, забегающий мыслью на несколько ходов вперед, он анализировал вероятные варианты, обосновывал, отвергал, уточнял. В конце концов, остановился на наиболее удачном».
Подводники сделали невозможное: они не только догнали довольно скоростной транспорт, увернувшись от попыток обнаружения, не только точечно направили три из четырех торпед, фатально поразившие цель (четвертый боеприпас застрял в аппарате), но и смогли без потерь выйти из боя. Фашисты с остервенением наносили удары глубинными бомбами по району предполагаемого нахождения подлодки: за четыре с лишним часа было выполнено более 240 бомбометаний. Но Маринеско и здесь применил военную хитрость - он спрятался… за обломками самого «Вильгельма Густлоффа», медленно уходившего в морскую пучину! В Германии долго скрывали потерю транспорта, однако командир советской подлодки получил клеймо «личного врага фюрера». Дело в том, что на борту уничтоженного корабля находились не только высшие чины рейха, в том числе высокопоставленные чиновники и генералы, но и личный состав учебного дивизиона подводных лодок, эвакуированного из Восточной Пруссии. Тремя десятилетиями позже западногермарский журнал «Марине» признал, что среди погибших оказались 1300 моряков из полностью сформированных экипажей подводных лодок. По мнению председателя Ассоциации моряков-подводников капитана 1-го ранга в отставке Евгения Лившица, атака Маринеско поставила крест на военных планах Германии в стратегическом плане. «Во второй половине 1944 года немцы ввели в строй до 100 новых подлодок, которые охотились за караванами американских и английских судов, - отмечает ветеран. - Еще более массированная атака могла бы привести к закрытию Второго фронта, к переброске соединений вермахта на Восточное направление. Подвиг, совершенный Маринеско и его экипажем, по сути, отнял последнюю надежду рейха в войне и, более того, спас английский и американский флоты от гигантских потерь».По законам военного времени В том же походе С-13 отличилась еще в одной операции, потопив крупный транспорт «Штойбен», на борту которого находились до четырех тысяч человек, в том числе раненые военнослужащие вермахта. Стоит отметить, что после войны этот эпизод, как и уничтожение «Густлоффа», на Западе интерпретировали как нападение на «беззащитных людей», обвинив советских подводников чуть ли не в военном преступлении. Однако менее ангажированные исследователи, в том числе и западные, признавали обоснованность действий Маринеско в той ситуации. Так, немецкий историк-любитель Хайнц Шен, работавший на «Густлоффе» помощником казначея и уцелевший в той атаке, пришел к заключению, что лайнер все же представлял собой военную цель. Как отмечал Шен, транспорт, предназначенный для перевозки беженцев, как и госпитальные суда, должен был быть обозначен соответствующими знаками, например красным крестом, чего у «Густлоффа» не было. Кроме того, такие суда не могли идти в одном конвое вместе с боевыми кораблями, а на их борту не могли находиться какие-либо военные грузы, стационарные и временно размещенные артиллерийские орудия, орудия ПВО или иные аналогичные средства.
При этом стоит отметить, что советский транспорт с беженцами и ранеными неоднократно становился в годы войны целью для германских подлодок и авиации. В частности, в 1941 году в Черном море был потоплен теплоход «Армения», перевозивший свыше пяти тысяч беженцев и раненых солдат. Выжили в той трагедии лишь восемь человек… В ноябре 1944 года фашистское командование объявило Балтику «зоной неограниченной войны», поставив задачу топить буквально все подряд, что и выполнялось с немецкой педантичностью. Каким в этой ситуации должен был быть ответ советских моряков? В послевоенные годы немецкий Институт морского права был вынужден признать, что «Вильгельм Густлофф» все же являлся законной военной целью, так как на нем находились сотни специалистов-подводников, а также зенитные орудия. Кроме того, как обратили внимание аналитики, последние годы перед гибелью «Вильгельм Густлофф» служил плавучей школой для плавсостава ВМС Германии. Решение же взять на борт гражданских лиц и раненых в отсутствие у корабля статуса лазарета принадлежало командованию судна, а потому ответственность должна лежать исключительно на нем, резюмировали в своем отчете специалисты по морскому праву.

«Это была блестящая военная операция, благодаря которой инициатива господства в морской войне на Балтике была прочно перехвачена советскими моряками, - считает заместитель директора Музея подводных сил России Юрий Лебедев. - Это был стратегический успех советского флота, а для Германии - крупнейшая морская катастрофа. Своими действиями подводная лодка С-13 приблизила конец войны. Подвиг Маринеско состоит в том, что он уничтожил казавшийся непотопляемым символ нацизма, корабль-мечту, пропагандирующий рейх. А гражданские люди, находившиеся на корабле, стали заложниками немецкой военной машины. Поэтому трагедия "Густлоффа" - это обвинение не Маринеско, а гитлеровской Германии».

«Во время той войны немцы открыто сняли с себя все моральные ограничения и без зазрения совести нарушали все мыслимые и немыслимые, писаные и неписаные правила ведения войны, - отмечает историк флота член Союза журналистов капитан 2-го ранга в отставке Игорь Максимов. - По-моему, это решение позволяло остальным странам действовать так же в отношении любых немецких судов. Из 1205 боевых кораблей и судов врага, уничтоженных на Балтийском море всеми родами сил флота, 124 приходится на долю подводников. Это свыше 366 тысяч тонн водоизмещения. Неслучайно подвиги подводников не остались незамеченными, были оценены по заслугам, многие были отмечены высшими наградами Родины».

Забвению не подлежит Сам Александр Маринеско за тот поход был представлен к званию Героя Советского Союза. Но… Заслуженное награждение не состоялось. Причиной тому стало мнение командования о том, что кавалер Золотой Звезды не должен быть носителем столь негативных качеств, которые у этого офицера были в изобилии. В числе самых жестких обвинений стал новогодний загул с хозяйкой ресторана в финском Ханко, где тогда располагалась плавбаза Балтфлота. Тот же писатель Виктор Геманов вспоминает об одной из своих послевоенных встреч с бывшим командующий флотом адмиралом в отставке Владимиром Трибуцем. В разговоре о подвигах подводников Балтики в годы войны речь, естественно, зашла и о Маринеско. «И тут я услышал неожиданное и категоричное заявление Владимира Филипповича: "Ни в коем случае не пишите о нем!" - вспоминает писатель. - "Но почему?" - "У него были недостатки и упущения, причем серьезные. И основное - пьянство!"».Сам Виктор Геманов при подготовке своей книги о подвиге С-13 провел десятки встреч с членами ее экипажа, с офицерами штаба бригады и командирами других лодок. «Мне показали лицо настоящего Маринеско - прямого, открытого, не терпящего в отношениях фальши, лжи и двуличия, человека дружелюбного и компанейского, - отмечал писатель. - К нему не подходило короткое, как удар хлыста, словцо "пьянство". Да, он не чурался "наркомовских" ста граммов. На берегу, особенно после трудных, но удачных боевых походов, получив так называемые "призовые" за потопленные вражеские корабли, он обрастал шлейфом "друзей на час" и не ограничивался "наркомовскими". Но не вина его в том, а беда. Других он мерил по себе, а сам был без "двойного дна", весь нараспашку. Потому и обманывали, и подводили его. Это очень помешало в службе. Испортило жизнь. Приклеило расхожий ярлык на оставшиеся дни».
В сентябре 1945 года приказом наркома ВМФ капитан 3-го ранга Маринеско «за халатное отношение к служебным обязанностям, систематическое пьянство и бытовую распущенность» был снят с должности командира С-13, понижен в воинском звании до старшего лейтенанта и зачислен в распоряжение военного совета Балтфлота. Он успел еще послужить командиром тральщика, но в ноябре того же года был уволен в запас. Работал старшим помощником капитана на торговых судах, был замдиректора НИИ переливания крови в Ленинграде. В 1949 году попал в историю: развез по домам сотрудников списанные с баланса торфяные брикеты для отопления, валявшиеся без учета во дворе института. За это получил благодарности коллег и… приговор суда - три года лишения свободы за разбазаривание социалистической собственности. После освобождения (срок ему как фронтовику скостили вполовину) работал топографом, а затем снабженцем на одном из ленинградских предприятий. В конце 1950-х тяжело заболел (у легендарного подводника диагностировали рак горла) и 25 ноября 1963 года скончался.

«Отец был неординарной личностью с крутым независимым характером, который передался ему с генами, - вспоминала младшая дочь Маринеско Татьяна (в прошлом году, к сожалению, ее не стало). - Наш дед, Ион, служил в румынском флоте кочегаром. Его ненавидел механик и однажды ударил кулаком в лицо. В ответ дед огрел его лопатой по спине… У папы я научилась никогда не унижаться, быть выше оскорблений, не сдаваться и отстаивать свое мнение. Эти качества очень часто создавали трудности в жизни, но зато и не давали упасть».

«Отец был с характером, очень независимый, не давал в обиду себя и своих подчиненных, - вспоминает другая дочь Маринеско, Леонора, выпустившая вместе с мужем Борисом Леоновым книгу «Ты наша гордость, отец». - В детстве, помню, он был очень строгий. Но и добрый. Если наказывал, то по делу. Его лодка С-13 - единственная уцелевшая из всех "эсок". Команда выжила во многом благодаря тому, что в боевых походах отец был дерзок в выборе тактики, бесстрашен и даже авантюрен. Но именно эти качества, его "непослушание", ставшие залогом спасения и побед, оказались не по душе отдельным командирам».

История все расставила по своим местам. Ветераны флота, прежде всего те, кто сражался в тех же водах, что и Маринеско, добились отмены приказа о его снижении в звании, восстановления ему законных ветеранских и пенсионных прав. Правда, произошло это уже под конец жизни, и все же смерть он встретил капитаном 3-го ранга, пусть и в запасе. Затем последовал пересмотр судебного приговора по делу о хищениях: понадобились годы, чтобы убедиться, что состав преступления в той истории отсутствовал. И, наконец, в преддверии 45-летия Победы под давлением широкой общественности президент СССР Михаил Горбачев подписал указ о присвоении Александру Ивановичу Маринеско звания Героя Советского Союза «за мужество и героизм, проявленные в борьбе с немецко-фашистскими захватчиками в Великой Отечественной войне».

Александр Маринеско является рекордсменом среди советских подводников по суммарному тоннажу потопленных судов противника: 42557 брутто-регистровых тонн. Памятью о нем стали монументы в Калининграде, Кронштадте, Санкт-Петербурге, Одессе, снятые кинофильмы, изданные книги. Есть в разных уголках бывшего Союза и улицы Маринеско: в 1990 году такое название получила знаменитая улица Строителей в Ленинграде, воспетая в народной комедии «Ирония судьбы, или С легким паром!» Именем офицера назван и Музей подводных сил России - единственный в стране государственный музей истории этого рода сил ВМФ, хранящий бесценные реликвии в память о подвигах защитников Отечества на его морских и океанских рубежах.

Имя: Александр Маринеско (Alexander Marinesko)

Возраст: 50 лет

Место рождения: Одесса

Место смерти: Ленинград

Деятельность: Командир подводной лодки

Семейное положение: был не женат

Александр Маринеско - биография

В начале 1960-х годов в пивных Ленинграда можно было увидеть немолодого мужчину с орденом Ленина на пиджаке. Посетители знали его как Сашку-подводника и даже не подозревали, что пьют ерш с личным врагом .

Вино, отчаянные схватки и женщины - вот удел настоящего пирата. Таким и был капитан III ранга Александр Маринеско. Только командовал он не пиратским фрегатом, а подводной лодкой советского флота.

Александра Маринеско можно назвать потомственным моряком. Его отец - моряк румынского флота Ион Маринеску - бежал в Одессу от приговора быть повешенным за избиение офицера. На одесской земле Ион освоился, остепенился и к сорока годам женился на крестьянской девушке Татьяне Коваль. 15 января 1913 года в семье родился мальчик, которого назвали Сашей.

Уже в 13 лет Сашу приняли учеником матроса в Черноморское пароходство, а оттуда направили в школу юнг. Ее он окончил с отличием, получив квалификацию матроса 1-го класса, что давало право плавать на судах торгового флота.

Александр хотел большего - стать капитаном. В 17 лет юноша поступил в Одесский морской техникум, а окончив его, был принят помощником капитана торгового судна «Красный флот». Но руководящие органы, заметив парня, направили его на курсы комсостава Красного флота. Вскоре Маринеско уже числился штурманом подлодки Щ-306 («Пикша») Балтийского флота.

Службу он нес исправно, но уже тогда начальство стало замечать, какой «неудобный» специалист им достался. Маринеско говорил то, что думал, к тому же был неравнодушен к спиртному и женщинам.

В его первой характеристике от 1935 года указывалось: «Недостаточно дисциплинирован. Свою специальность знает хорошо. Руководить личным составом может под постоянным руководством. Выводы: обратить внимание на повышение дисциплинированности».

После ввода в 1936 году званий на флоте Александр получил погоны лейтенанта, а спустя 2 года -старшего лейтенанта и пост командира подлодки М-96 «Малютка». Несмотря на то что Маринеско снискал славу выпивохи и бузотера, его М-96 побила рекорд Балтийского флота, погрузившись за 19,5 секунды при нормативе 35 секунд. Потому на недостатки капитана начальство смотрело сквозь пальцы.

Война застала Маринеско на флотской базе в Палдиски, откуда его направили в Таллин для охраны Рижского залива. Однако в морских боях в те дни Маринеско не участвовал. В августе 1941 года пришла новость об отправке «Малютки» железной дорогой на Каспийское море, где она должна была стать тренировочной лодкой. Но когда немцы замкнули кольцо вокруг Ленинграда, от этих планов пришлось отказаться. В томительном ожидании, а также из-за угнетающих сводок, Маринеско опять начал пить. Его исключили из кандидатов в партию и регулярно объявляли взыскания, однако и эти меры оказались бессильными.

В свой первый боевой поход Маринеско отправился в августе 1942 года. Его «Малютка» атаковала 3 транспортных немецких корабля, но результаты атаки остались неизвестны. Возвращаясь на базу, Маринеско забыл предупредить начальство. Дозорные катера, увидев всплывающую без флага субмарину, приняли ее за немецкую подлодку и начали обстрел. Маринеско дал команду на погружение и второй раз всплыл четко между катерами. Да так, что стрелять по лодке без повреждения друг друга они не могли. Наконец, из люка показалось лицо капитана, и его колоритная одесская речь лучше всего дала понять, чей это корабль.

В ноябре того же года за успешную высадку десанта Маринеско наградили орденом Ленина, а в декабре присвоили звание капитана III ранга и вновь зачислили в кандидаты в ВКП(б). Правда, в его характеристике командир дивизиона написал: «На берегу склонен к частым выпивкам». Следующей весной Маринеско получил новую подлодку С-13. Однако ввод ее в боевые действия был отложен из-за старой «болезни» капитана - пьянства.

Так, капитан однажды отказался выходить в море из-за того, что не смог найти свою шапку. Оказалось, что засаленную вещь матрос выкинул на помойку. Шапку нашли, но за срыв выхода Маринеско отправился в карцер. Проштрафившийся капитан мог и вовсе оказаться в ГУЛАГе, поэтому приказ о выходе в поход в октябре 1944 года принял с радостью. В первый же день Маринеско встретил огромный корабль «Зигфрид». Торпедный залп оказался неудачен. Тогда подлодка всплыла и обстреляла противника из артустановок. В своем отчете подводник указал, что корабль затонул. В реальности немцы отбуксировали потрепанное судно в Данциг и к весне 1945 года вновь ввели в строй.

Когда Маринеско вернулся на базу, то увидел, что вопреки традиции его встречают без оркестра. Задетый этим, он приказал экипажу задраить люки и спиртом отметить возвращение домой. Только через сутки команда вышла из лодки. Впрочем,за этот поход Маринеско получил не взыскание, а орден Красного Знамени.

В ночь на 1 января 1945 года в Хельсинки Маринеско и его заместитель вопреки уставу покинули лодку и отправились встречать Новый год к хозяйке местной гостиницы. После многих тостов капитан унес финку в постель, где всю ночь предавался с нею утехам. А утром в гостиницу пришел ее жених. Вступать в драку с русскими моряками было чревато неприятными последствиями, потому финн пожаловался в советскую комендатуру. В штабе сразу поняли, кто это мог быть, да и сам Маринеско отрицать факт оставления корабля не стал. Командующий Балтфлотом приказал предать офицеров трибуналу, но, поостыв, решил дать им возможность загладить вину в бою. И в свой пятый поход подлодка Маринеско ушла в статусе плавучего штрафбата - единственного на советском флоте.

Но именно этот поход обессмертил имя Маринеско. 30 января у бухты Данцига подводники заметили корабль «Вильгельм Густлофф». Судно перевозило 70 экипажей немецких подводников, женский дивизион, тысячу раненых и 9 тысяч гражданских лиц -женщин и детей. Три торпедных залпа превратили «Густлофф» в самую крупную жертву советского ВМФ. По оценкам историков, число погибших составило 9 тысяч, включая 5 тысяч детей. Поговаривали, что Гитлер даже объявил Маринеско личным врагом. Но попытки представить капитана палачом оказались несостоятельны, ибо «Густлофф» имел вооружение и военную маркировку.

Через 2 недели подлодка Маринеско отправила на дно корабль «Генерал Штойбелен» вместе с 3700 человек на борту. После такого капитану полагалась звезда Героя Советского Союза. Однако из-за трибунала он получил только второй орден Красного Знамени.

С окончанием войны Маринеско, привыкший заглаживать вину в боях, оказался лишен этой возможности. В сентябре его разжаловали до старшего лейтенанта и перевели командиром тральщика, а в ноябре списали в запас. Проработав 3 года в Балтийском пароходстве, он был уволен за пьянство, а в 1949 году осужден на 3 года за разбазаривание соцсобственности.

Вернувшись в Ленинград, Маринеско устроился снабженцем на завод, а в 1962 году у него диагностировали рак. Друзья добились, чтобы Александру Ивановичу вернули его прежнее звание, что дало право на хорошую пенсию, а также положили в клинику Военно-медицинской академии. Но победить болезнь уже было нельзя, и 25 ноября 1963 года Маринеско скончался. Звезда Героя нашла его лишь посмертно.

Будущий подводник появился на свет 15 января 1913 г. Отец его, Иван Алексеевич Маринеску, был из Румынии. Сирота с семи лет, он, будучи смышленым и трудолюбивым, поднялся до уважаемой должности машиниста сельскохозяйственных машин. В 1893 г. его призвали во флот и определили кочегаром на миноносце. Иван Алексеевич справлялся со своими обязанностями, пока не допек его один из офицеров. После удара по лицу взбешенный матрос, согласно одной версии, избил старшего по званию, по другой - с силой оттолкнул от себя. Не дожидаясь суда, матрос при содействии товарищей бежал из карцера, переплыл Дунай и двинулся на Украину. Расчет на то, чтобы затеряться, оправдался. Вплоть до 1924 Иван Алексеевич не оформлял гражданства, держался подальше от крупных городов, а также сменил фамилию на Маринеско. Кусок хлеба он, к слову, находил везде - спасали золотые руки.

В 1911, находясь на Полтавщине, Иван Алексеевич познакомился с черноглазой красавицей-крестьянкой Татьяной Коваль, и спустя короткое время они поженились. Молодые перебрались в Одессу, где Маринеско нашел себе работу по специальности. Именно здесь у них родились двое детей: дочь Валентина и сын Александр. Согласно воспоминаниям подводника из бывшего государственного преступника вышел очень мягкий и снисходительный отец, мать же была куда строже, с весьма тяжелой рукой.

Юные годы Александра Ивановича прошли на улицах Одессы. Сам подводник рассказывал: «В семь лет я уже прекрасно плавал. За судоремонтным заводом располагалось кладбище старых кораблей. Взрослые туда не заглядывали, и мы проводили целые дни, ловя рыбу, купаясь, закусывая и покуривая. Распорядок наш менялся редко и лишь для разнообразия впечатлений. Иной раз мы гурьбой уходили на пассажирские пристани и просили пассажиров рейсовых пароходов бросать в воду гривенники. Когда кто-нибудь кидал монету, мы ныряли за ней в прозрачную воду. Бывало, что овладевали ими в бою, к радости пассажиров, наблюдавших за подводными схватками».

Первыми кораблями для Александра Ивановича стали черноморские яхты. Легкокрылые и белоснежные они казались чумазым одесским ребятишкам сказочными видениями, недостижимыми для обычных людей. Революция внесла в это представление существенные коррективы. Яхты стали принадлежать заводским коллективам, однако принимали в Одесский яхт-клуб всякого, кто был готов, как следует поработать. Маринеско расказывал: «Окончив пятый класс, я думал только о море. Первой школой для меня стал местный яхт-клуб. Всю весну я помогал чинить яхты, и к началу навигации меня в числе лучших зачислили в одну из команд. Все лето я плавал, исполняя обязанности настоящего матроса. А в конце лета уже участвовал в настоящих соревнованиях».

Несмотря на столь успешное начало с яхтами вскоре пришлось расстаться - клуб переехал в район Аркадии. Расставание с полюбившимся судном Александр пережил болезненно - без кораблей и моря он уже существовать не мог. К счастью, нашелся временный выход из положения. Маринеско устроился учеником на центральную спасательную станцию, размещенную на Ланжероне. Его служба началась с дежурств на вышке, благо опыт сигнальщика у него был. Затем он прошел первичный инструктаж и был допущен к спасательным операциям.

Несмотря на беспокойный характер, учился Александр совсем неплохо и много читал. Однако за школьной партой он просидел всего шесть лет - до 1926 года. После того, как ему стукнуло тринадцать, Маринеско в качестве ученика матроса начал плавать на кораблях Черноморского пароходства. В четырнадцать лет подросток увидел Кавказ и Крым, а вскоре пришел указ о зачислении Александра в школу юнг.

Стать воспитанником этого заведения было не только большой честью, но и нешуточным испытанием. Первый год обучения включал занятия по столярному, токарному и слесарному делу - матрос обязан уметь все. Ребята изучали основы навигации и такелаж, учились читать морские лоции и корабельные документы. Все это давалось Александру легко. На второй год наука стала сложнее. Весь курс был отправлен на блокшив «Лахта», пригнанный с Балтики. Там ребята жили на казарменном положении, с распорядком близким к военному. Все делалось по сигналу горниста, развлечений не было никаких. Несмотря на то, что блокшив стоял около волнолома, на берег учащиеся выходили только по субботам, да и то если не были на вахте. Потомственный моряк Сергей Шапошников, обучавшийся вместе с Маринеско, рассказывал: «Старые боцманы еще царской службы спуску никому не давали. Но в вынужденном затворничестве имелась своя прелесть. Мы сдружились, научились жить так, чтобы никто никого не раздражал и не теснил. Сегодня, в эпоху атомных подводных лодок и космических полетов, проблемы взаимной адаптации и психологической совместимости разрабатываются учеными. Тогда таких слов даже не знали. Но в строгих порядках на «Лахте» заключался глубокий смысл. Это был фильтр. Не устраивает такая жизнь - иди в шлюпку и прощай. Никто не держит, так как в море будет труднее». Два года составлял срок обучения в школе юнг. Маринеско, как наиболее успевающему, его уменьшили до полутора лет, после чего без экзаменов зачислили в Одесское мореходное училище.

«Мореходка» готовила будущих штурманов дальнего плавания. Год напряженной учебы, а потом пятимесячная практика на прославленном паруснике «Товарищ» закончилась для Александра государственным экзаменом. Принимавшие его двенадцать капитанов были беспристрастны и беспощадны - из сорока курсантов после испытаний осталось всего шестнадцать. После окончания училища Маринеско на некоторое время вернулся на берег. Морские науки по-прежнему оставались на первом месте, однако это не мешало ему заниматься общественными делами. За короткое время Александр побывал в самых неожиданных ролях - активиста «Общества друзей советского кино и фото», массовика-затейника, участника любительского ансамбля клуба «Моряк». А в апреле 1933, Александр Иванович получил свое первое назначение - на пароход Черноморского флота «Красный флот» четвертым помощником капитана. Вот что Маринеско рассказывал о своем дебюте: «Пароход наш - старая посудина в тысячу тонн водоизмещением. Плавал он по Крымско-Кавказской линии, перевозя зерно. Капитан, опытный моряк и великий пьяница, две недели внимательно присматривался ко мне, а затем доверился полностью и во время ходовой вахты на мостик практически не заглядывал. Спустя два месяца я стал уже вторым помощником и на должности этой порядочно хлебнул горя. Шла форсированная перевозка зерна из Херсона, Скадовска и Николаева в порты Закавказья. Дабы перевыполнить план, пароход излишне нагружали, что обходилось благополучно до поры до времени. Однажды в двадцати часах хода от Батуми мы попали в шторм баллов восьми. Повреждений на нашей коробочке было много, волнами снесло парадный трап и шлюпку. В Батуми, когда вскрыли трюмы, увидели, что спасло нас подмоченное, разбухшее зерно, которое забило пробоину и остановило поступление забортной воды».

Плавать на пароходах Александру Ивановичу долго не пришлось - осенью 1933 его призвали в кадры Военно-Морского Флота. Уже в ноябре он прибыл в Ленинград и, получив знаки различия командира шестой категории, был направлен в штурманские классы спецкурсов командного состава. Вместе с ним в Северную столицу России приехала и Нина Маринеско (урожденная Карюкина). Их свадьба прошла незадолго до отъезда. О начале военно-морской службы Маринеско известно мало. Старые товарищи, видевшие его в первые месяцы, единодушно отмечали: «Александр учился хорошо, никаких претензий ни у комсомольской организации, ни у командования к нему не было, однако настроение его временами было подавленное. Дипломированный штурман, в недалеком будущем капитан черноморского корабля, здесь он снова превратился в курсанта, постигая многое с азов».

Курсы Александр Иванович окончил досрочно в 1935 и был назначен на подводную лодку Щ-306 «Пикша» дублером штурмана. Уже через пару дней после появления Маринеско подлодку стали подготавливать к многодневному походу. Александр Иванович - физически крепкий, небольшого роста - легко освоил свое хозяйство, быстро научился на лодке ориентироваться, разобрался в машинах и в оружии. Скучать он не умел и к походу готовился с усердием. Ветеран-подводник Владимир Иванов вспоминал: «Тот автономный поход составил сорок шесть суток. Для «щуки» это очень много. В таких плаваниях человек раскрывается полностью. Александр был настоящий моряк, нес службу безупречно. Жизнерадостный и веселый, команда сразу его полюбила. Через пару месяцев он прекрасно знал всю лодку - было видно, что готовит себя к управлению».

К 1937 переломный период в жизни Маринеско закончился. Он считал себя настоящим подводником, у него появилась новая цель в жизни, и в ноябре Александр Иванович был направлен на Высшие курсы командного состава. Окончившие их заслуживали право самостоятельного управления кораблями. Но тут внезапно, как гром среди ясного неба, в разгар практических занятий летом 1938 на курсы пришел приказ: «Отчислить слушателя Маринеско и демобилизовать из флота». Распоряжение не было связано с какими-либо прегрешениями Александра Ивановича. В числе наиболее возможных причин историки называют чисто анкетное обстоятельство - кратковременное пребывание малолетнего Саши на землях, занятыми белыми, или румынское происхождение отца.

Так молодой моряк остался без любимого дела. Попытки устроиться на торговый флот ни к чему не привели. Мучительное изгнание Александр Иванович переносил молча. Понимая, что требовать объяснений бессмысленно, он не писал заявлений и не ходил по инстанциям. Стараясь занять себя, Маринеско, избегая пристаней, бродил по городу, встречался с немногими друзьями и помогал им в быту. О переживаниях своих он говорить не хотел, и на все расспросы коротко отвечал: «Произошла ошибка, разберутся». К счастью, это состояние, изматывающее душу, продолжалось сравнительно недолго. Так же внезапно, как распоряжение о демобилизации, пришло постановление явиться на службу, и Маринеско, снова появившись в составе Учебного отряда, с упоением принялся наверстывать упущенное. В ноябре 1938, окончив курсы, Александр Иванович получил звание старлея и вступил в командование лодкой «М-96».

С первых же дней управления подлодкой выявились непредвиденные трудности, главная из которых заключалась в том, что субмарина «М-96» была совершенно новой. Новая лодка - это новая команда, не спаянная и не накопившая совместных традиций и опыта. Первые полгода на лодке работали строители, присутствие которых затрудняло повседневное несение службы. Еще одна трудность состояла в том, что из-за малых размеров субмарины на ней не были предусмотрены должности военкома и помощника командира. Сам же Александр Иванович в качестве помощника не плавал, не было у него также опыта политической работы. Справиться с этими трудностями Маринеско помог глава дивизиона «малюток» Евгений Юнаков. Будучи талантливым воспитателем Евгений Гаврилович поставил перед собой задачу воспитать в явно одаренном молодом командире подлодки недостающие старпомовские качества. Впоследствии он говорил: «Моряка из Маринеско делать не нужно было. Нужно было делать военного моряка». О том, как рьяно командир «М-96» взялся за дело, можно судить по тому, что в 1940 экипаж подлодки по итогам политической и боевой подготовки занял первое место, а Александр Иванович был удостоен золотых часов и повышен до капитан-лейтенанта. В январе 1941 строгий и многоопытный Юнаков дал двадцатисемилетнему командиру подлодки следующую характеристику: «Маринеско решителен, смел, находчив и сообразителен. Отличный моряк, подготовлен хорошо. Умеет быстро ориентироваться и принимает верные решения. Передает подчиненным свои навыки, знания и боевой дух. Пренебрегает личными интересами ради пользы службы, выдержан и тактичен. Заботится о подчиненных».

Перед войной «малютка» Александра Ивановича исправно несла дозорную и разведывательную службу. О последнем предвоенном плавании «М-96» подводник писал: «На девятый день нахождения в море все очень устали… Мы хорошо поработали - прошлогодние нормативы, давшие нам общефлотское первенство, заметно превышены. Отныне для срочного погружения нам требуется всего семнадцать секунд (по нормам 35) - до сих пор этого ни одна «малютка» не добивалась. Было трудно, но никто не жаловался». о начале войны застали «М-96» в море. Гарнизон Ханко - арендованный у финнов каменистый полуостров, куда перед войной переехала семья Маринеско - готовился отразить нападение, однако гражданское население необходимо было срочно эвакуировать. Нина Ильинична, взяв самое необходимое, вместе с маленькой дочкой Лорой отплыла на теплоходе в Ленинград. Повидать их Александр Иванович так и не смог, в июле 1941 его «М-96» вышла в Рижском заливе на боевую позицию. Минная обстановка в тот момент была сравнительно терпимой, но на обратном пути ощутимо изменилась к худшему. Маринеско, еще не имевшему опыта хождения через минные заграждения, одному из первых пришлось осваивать эту науку - науку, где любая ошибка грозила гибелью. Александр Иванович говорил: «Нет ничего мучительнее, чем прохождение минного поля в подводном положении. Это как бой с невидимкой. Мина себя не выдает, недаром ее именуют молчаливой смертью. Можно лишь догадываться об ее истинном расположении, полагаясь на рассказы ходивших до тебя товарищей и собственное чутье». За судьбу «М-96» не без основания тревожились, однако Александр Иванович привел лодку в Кронштадт.

После возвращения на базу пришло распоряжение - две балтийские «малютки», включая «М-96», отослать на Каспийский флот. Для отправки лодку необходимо было демонтировать и разоружить, и это начали реализовывать. Однако в связи со стремительным продвижением немецких войск приказ отменили, и лодку вновь стали приводить в боеспособное состояние. К тому времени положение на Ленинградском фронте сложилось критическое, и некоторое время «М-96» стояла заминированной. А поздней осенью 1941 лодку отогнали к плавбазе «Аэгна». В ходе обстрела Ленинграда в середине февраля 1942 в двух метрах от левого борта субмарины взорвался артиллерийский снаряд. Прочный корпус не выдержал, и вода затопила два отсека. У лодки оставалось лишь восемь кубометров положительной плавучести, когда, благодаря оперативности экипажа, катастрофа была предотвращена. Авария оказалась крупной (особенно для блокадных условий), помимо корпусных работ обнаружились повреждения дизеля. Закончили восстановление лодки лишь к лету 1942, и в начале августа экипаж «М-96» начал подготовку к боевому походу.

В этом плавании пригодился опыт Маринеско, полученный на торговых судах. Он отлично знал морские пути, по которым двигались транспортные корабли. Результатом стало потопление немецкого транспорта в семь тысяч тонн водоизмещением. Атака была произведена из подводного положения днем, и обе торпеды угодили в цель. Транспорт охраняли три сторожевых корабля, и уходить от преследования Маринеско решил не в сторону баз, а в сторону занятого врагом порта Палдиски. Противник был сбит с толку, и подлодка, оторвавшись от преследования, на одиннадцатый день явилась на рандеву с дожидавшимися ее советскими катерами. Любопытно, что при всплытии корабли по ошибке обстреляли «М-96». Со слов одного подводника их экипажа Маринеско: «Командир и тут обнаружил редкую выдержку. Проведя второе всплытие, поставил подлодку между двумя кораблями так, что если бы они снова открыли по нам огонь, то попали бы друг в друга. Этот блестящий расчет позволил выиграть время. Позднее мы спрашивали, почему нас приняли за фашистов. Катерники ответили, что на рубке лодки свастика. Уже потом разобрались - кое-где проступила белая камуфляжная краска и действительно вышло похоже». За этот поход Александр Иванович был удостоен ордена Ленина и до конца навигации сумел успешно совершить еще одно плавание со специальным разведывательным заданием. Кроме того его произвели в капитаны третьего ранга и приняли в кандидаты ВКП(б). В числе тридцати офицеров, особо отличившихся в летнюю кампанию, он получил разрешение вылететь из окруженного Ленинграда к своей семье и встретить с ней Новый год.

1943 год стал самым тяжелым для балтийских подводников, оставшимся в их памяти временем вынужденного бездействия и жестоких потерь. Немецкое командование, убедившись, что заграждения, установленные на выходе из Финского залива, не так уж непроходимы, приняло дополнительные меры. В самом начале кампании, форсируя заграждения, подорвалось несколько первоклассных советских подводных лодок, и наше командование приняло решение не посылать более субмарины на гибель. За это время Александр Иванович был переведен командиром подлодки «С-13». К новому назначению он отнесся серьезно: «Лодка большая, все новое - и люди, и техника. На «малютке» я каждую гайку знал, воспитал команду, верил ей, и она мне верила». Тем не менее, Маринеско взялся за дело основательно. Личный состав он тренировал по-своему, постоянно проводя на Неве погружения. Упорно командир готовил и артиллерийские расчеты. На подлодке «С-13» помимо сорокапятимиллиметровой пушки стояло дальнобойное орудие 100-мм калибра, которое обслуживало семь человек. К началу навигации подлодка была «на товсь!», однако в 1943 Маринеско в море не выпустили.

Скорбь по погибшим друзьям вместе с вынужденным бездействием мучительно переживалось и матросами, и их командирами. Советские войска почти на всех фронтах перешли в наступление. Накопленный опыт требовал применения, а силы - выхода. Люди стали нервнее и раздражительнее, Александр Иванович только за лето и осень 1943 дважды побывал на гауптвахте, получив по партийной линии сначала предупреждение, а потом выговор. Маринеско дал слово исправиться, и обещание сдержал. В мае 1944 парткомиссия бригады подлодок постановила снять с него выговор в связи «с искуплением вины высокой дисциплиной и честной работой».

После капитуляции Финляндии наступило время новых походов. «С-13» покинула Кронштадт 1 октября, направившись на позицию в области Данцигской бухты. 9 октября подлодка обнаружила вооруженный транспорт «Зигфрид». Атака торпедами не удалась. Несмотря на то, что торпедный треугольник был определен верно, капитан корабля вовремя застопорил ход, и все торпеды прошли по носу. Подобная осечка не обескуражил Александра Ивановича, он снова атаковал одной торпедой, однако ее заметили, транспорт дал ход, и торпеда прошла за кормой. Казалось, что все потеряно, однако Александр Иванович дал команду «артиллерийская тревога». Между подлодкой и транспортом завязалась артиллерийская дуэль. Советские моряки стреляли лучше и вскоре корабль противника начал погружаться в воду. Успешно оторвавшись от вражеских миноносцев, «С-13» прибыла в гавань Ханко, где уже стояли советские плавбазы. За данный поход Маринеско получил орден Красного Знамени, а повреждённый «Зигфрид» был отбуксирован противником в Данциг, где его восстанавливали вплоть до весны 1945.

Весь ноябрь и декабрь 1944 лодка находилась на ремонте, а на Маринеско внезапно напала хандра. Здесь необходимо отметить, что в это время распалась его семья. Впоследствии Нина Ильинична говорила: «Сегодня я понимаю - когда от человека в бою требуется нечеловеческое напряжение сил, невозможно желать, чтобы в быту он был паинькой. Но тогда я была моложе - и не прощала». В новогоднюю ночь Александр Иванович неожиданно для всех совершил тяжелейший проступок - самовольно покинул плавбазу, загулял в городе и появился лишь вечером следующего дня. Происшествие было чрезвычйным и беспрецедентным. Война еще не закончилась, и строгие законы военного времени сохраняли свою силу, особенно на территории, недавно бывшей вражеской. Александру Ивановичу грозил суд трибунала. Тем не менее, командование проявило здравый смысл - подлодка была готова к походу, а командир пользовался у экипажа огромным доверием. Маринеско было позволено искупить свои ошибки в схватке с врагом, и 9 января 1945 «С-13» вновь отплыла на позицию в область Данцигской бухты.

Оказавшись на привычном месте, Александр Иванович вновь стал тем, каким команда его знала - отважным, расчетливым и энергичным бойцом. Тринадцать дней лодка плавала в средней части отведенного района действий, пару раз приходя в соприкосновение с судами противника. Однако Маринеско ни разу не предпринял попытки атаки, сохраняя торпеды для более крупной дичи. В конце концов, он принял решение переместиться в южную часть района. В ночь на 30 января подводники засекли группу кораблей, выходивших из Данцигской бухты и двигавшихся на северо-запад. А вскоре поступило сообщение от гидроакустика, услышавшего шум лопастей огромного двухвинтового корабля. «С-13» пошла на сближение. Видимости на мостике в это время не было никакой - мешал снежный буран и штормовая качка - и командир скомандовал погружение на безопасную от таранного удара глубину в двадцать метров. Однако скорость подлодки снизилась, и по акустическому пеленгу Маринеско понял - цель удаляется. Стрелять вслепую, учитывая несовершенство тогдашней аппаратуры, он не стал, и, когда цель прошла по носу подлодки, отдал команду всплывать. Видимость стала лучше, и подводники, взяв параллельный огромному лайнеру курс, понеслись вдогонку.

Соперничать с океанским лайнером в ходе было делом непростым. Спустя два часа погони Александр Иванович принял рискованное решение форсировать двигатели. Сумасшедшая гонка длилась еще около часа, и все это время командир не покидал мостика. Видимость по-прежнему оставляла желать лучшего, однако нет худа без добра - на кораблях конвоя лодку также не видели. И, наконец, наступил решающий момент. Торпедная атака была выполнена идеально. Три выпущенные торпеды угодили в цель, попав в самые уязвимые места корабля. Четвертая торпеда, к слову, вышла из аппарата наполовину, и позже торпедисты отсека втянули ее на место. Затонул лайнер через полчаса, однако экипаж подлодки этого уже не видел - после взрывов Маринеско скомандовал срочное погружение. Необходимо отметить, что нападение «С-13» была проведено согласно плану командира со стороны берега. Расчет Александра Ивановича оказался верен - охранение, состоящее из шести миноносцев, никак не ожидало атаки с этой стороны и в первый миг растерялось, что позволило лодке уйти на глубину. Отрицательные стороны принятого решения сказались позже, когда корабли охранения нащупали примерное местонахождение субмарины. На прибрежных глубинах притаившуюся лодку было куда легче обнаружить и обложить. И вот тогда Александр Иванович проявил искусство маневрирования. Четыре часа длился смертельный бой, и ни одна из сброшенных на лодку двухсот сорока бомб не повредила корпус (такие мелочи как разбитые сотрясением лампочки и вышедшие из строя приборы не в счет). Позднее Маринеско говорил: «Когда мне говорят о моей везучести, я смеюсь. Хочется ответить по-суворовски - один раз повезло, два раза повезло, ну положите что-нибудь и на умение...». Уловив момент, когда у преследователей закончился запас глубинных бомб, подлодка дала ход и вышла из опасного района.

Известие о гибели суперлайнера «Вильгельм Густлов» распространилось с быстротой звуковой волны. Советские подводники на финских верфях услышали о подвиге «С-13» еще до ее возвращения на базу. Сами же участники «атаки века» домой не стремились. Проведя мелкий ремонт и перезарядив торпедные аппараты, экипаж начал готовиться к новым атакам. Со следующей целью подлодке помогла балтийская авиация. Прибыв по указанным координатам, «С-13» обнаружила крейсер типа «Эмден» в боевом охранении из шести эсминцев новейшего типа «Карл Галстер», двигавшихся в сторону Германии. Началась погоня, чем-то похожая на недавнюю гонку за лайнером. Снова полный ход в крейсерском положении, снова форсирование двигателей. На этот раз Маринеско принял решение стрелять кормовыми. Несмотря на известный риск - кормовых аппарата было всего два, а не четыре - подобная атака позволяла быстрее уйти от преследования. Залп, произведенный 10 февраля 1945, был необыкновенно метким. Цель поразили обе торпеды, и вспомогательный крейсер «Генерал Штойбен» затонул в считанные минуты. Вместо срочного погружения Александр Иванович скомандовал «полный вперед!», и «С-13» скрылась в открытом море.

Несмотря на выдающиеся успехи, за этот поход командир получил лишь орден Красного Знамени. На сниженную оценку подвига повлияло его прегрешение в новогоднюю ночь. Сам легендарный подводник вины с себя не снимал, однако говорил коллегам: «И команде награды скостили. Она-то тут причем?». В новый поход «С-13» отправилась 20 апреля. Экипаж настроен был по-боевому, однако плавание не оправдало надежд подводников. К слову, не увеличился лишь боевой счет лодки, но по своей напряженности поход не уступал остальным. Только за десять дней (с 25 апреля по 5 мая) подводная лодка уклонилась от четырнадцати торпед, выпущенных по ней. Вряд ли под конец войны подводники противника разучились стрелять - таким количеством торпед можно уничтожить целую эскадру, и лишь благодаря бдительности и отличной выучке экипажа Маринеско ни одна из них не попала в цель. Закончил войну подводный ас так же, как и начал, - в дозоре. Победу моряки отпраздновали лежа на грунте с соблюдением всех предосторожностей. Возвращение же домой затянулось - командование посчитало нецелесообразным сразу отзывать подлодки с занимаемых позиций. Любопытно, что из тринадцати дизель-электрических торпедных подлодок балтийского флота «С» класса, за годы войны уцелела лишь та, которой командовал Маринеско.

После тесноты и скованности, после чудовищного перенапряжения сил людей на берегу неудержимо тянуло «гульнуть», почувствовать себя свободными. Александр Иванович это прекрасно понимал и под личную ответственность отпускал отряды моряков на берег. Это называлось «ходить на размагничивание». К сожалению, сам командир не оправдал доверия командования. Нервное истощение, одиночество, душевное неустройство вылилось в его самовольные отлучки и конфликты с начальством. Кроме того у Маринеско проявились первые признаки эпилепсии. Руководство приняло решение понизить его в звании до старлея и перевести на другую лодку на должность помощника. Выносившие вердикт военачальники ценили Александра Ивановича и желали сохранить для подводного флота. Однако для Маринеско перспектива распрощаться с «С-13», попасть под начало к другому командиру была непереносима. Знаменитый адмирал Николай Кузнецов писал: «В данном случае наказание не исправило человека, а сломало его». Узнав о своем разжаловании, подводный ас в ноябре 1945 оставил службу.

В 1946-1948 годах Александр Иванович в качестве помощника капитана плавал на торговых судах, побывал в заграничных рейсах. Однако капитаном он так и не стал и был уволен по причине ослабления зрения. Плавая на кораблях Ленинградского пароходства, Маринеско познакомился с радисткой Валентиной Громовой, ставшей его второй женой. Вслед за мужем, она перебралась на берег, и вскоре у них появилась дочь Таня. А в 1949 секретарь Смольнинского райкома предложил подводнику работу в Институте переливания крови на должности замдиректора по хозяйственной части. К сожалению, директору честный зам, мешавший заниматься самоснабжением и строить дачу, был совсем не нужен. Между ними возникла вражда, и вскоре Маринеско, раздавший сотрудникам после устного разрешения директора несколько тонн торфяных брикетов, списанные за ненадобностью, был обвинен в расхищении социалистической собственности. Состоялся суд, на котором прокурор отказался от обвинения, а оба народных заседателя выразили особое мнение. Дело было рассмотрено в другом составе, и приговор составил три года на Колыме. К слову, годом позже на скамье подсудимых оказался и окончательно запутавшийся в своих махинациях директор по хозчасти.

Любопытно, что оказавшись в сложных обстоятельствах, Александр Иванович собрался. Больной и надломленный он не рухнул ни нравственно, ни физически, не озлобился и не потерял своего человеческого достоинства. За все время заключения у него не было зафиксировано ни одного эпилептического припадка. Письма жене подводник писал бодрые, с юморком: «Живу, работаю и считаю время не сутками, а часами. Их осталось около 1800, однако если выкинуть часы сна, то выходит 1200. В баню сходить восемь раз, хлеба скушать семьдесять килограммов».

После возвращения в Ленинград в октябре 1951 Александр Иванович работал грузчиком, топографом и, наконец, устроился на завод «Мезон». Маринеско полюбил свою новую работу в отделе промышленного снабжения, жил интересами предприятия и при встречах со старыми товарищами всегда рассказывал о заводских проблемах. Он говорил: «Я много себе там позволяю. В заводской газете пишу критические статьи, возражаю начальству. Все сходит. Ну, а с рабочими я ладить умею». Невероятно, но факт - о том, что Александр Иванович совершил в годы войны, работники завода узнали только из газет, сам же легендарный подводник о своих подвигах никогда и ничего не рассказывал. Последние годы его жизни прошли относительно спокойно. Дочь Маринеско рассказывала, что у ее отца было множество интересов: «В юности он хорошо боксировал. Неплохо рисовал красками и карандашом, в основном - корабли и море. Любил танцевать чечетку - специально брал у одного моряка уроки. Прекрасно пел украинские песни. А во время отпусков садился в лодку и отправлялся рыбачить». Со своей второй женой Маринеско также расстался. А в начале шестидесятых в его жизнь вошла Валентина Филимонова, ставшая третьей и последней женой. Жили они очень скромно. Валентина Александровна вспоминала: «У нас не было ни приличного стула, ни стола, спали первое время на фанере. Позже тахту раздобыли и были счастливы».

В конце 1962 врачи обнаружили у Маринеско опухоль горла и пищевода. Хирург, оперировавший Маринеско, писал: «Александр Иванович в госпитале вел себя мужественно, терпеливо сносил мучения, был, как ребенок, застенчив. Ни разу он не упомянул о заслугах и не пожаловался на судьбу, хотя был со мной откровенен… Все понимал, но не терял надежды, не падал духом, не «ушел в болезнь», наоборот, его интересовало все, что происходило за стенами госпиталя». Умер легендарный подводник 25 ноября 1963 г., в пятидесятилетнем возрасте, а 5 мая 1990 года ему было посмертно присвоено звание Героя Советского Союза.

По материалам повести А.А. Крона «Капитан дальнего плавания» и сайта http://www.aif.ru.

Ctrl Enter

Заметили ошЫ бку Выделите текст и нажмите Ctrl+Enter

История знает немало случаев, когда воинский подвиг, совершенный на поле брани долгое время остается в тени и только потомки их оценивают по заслугам. Бывает и так, что в годы войны крупным по масштабу событиям не придают должного значения. Донесения о них подвергается сомнению и приводит людей к удивлению и восхищению. Такая судьба постигла балтийского героя-подводника капитана 3 ранга Александра Ивановича Маринеско .

Фашистская Германия неудержимо катилась в пропасть. Пламя войны уже бушевало на земле третьего рейха. Час возмездия приближался. В начале февраля 1945 года в Крыму собрались главы правительства союзных держав, чтобы обсудить меры, обеспечивающие окончательный разгром нацисткой Германии и наметить пути послевоенного устройства мира. На первом же заседании в Ливадийском дворце в Ялте Уинстон Черчилль спросил у Сталина, когда советские войска захватят Данциг. Здесь было сосредоточено большое количество немецких подводных лодок, и здесь же находилась германская школа подводного плавания. Плавучей казармой для подводников служило пассажирское судно «Wilhelm Gustloff ».

Позднее «Wilhelm Gustloff » всполошила весь рейх, как и после уничтожения армии Паульса под Сталинградом. В стране был объявлен трехдневный траур, а Гитлер в припадке ярости расстрелял командира конвоя.

лайнер «Wilhelm Gustloff»

В 1938 году это чудо германского судостроения - крупнейший в стране пассажирский лайнер спускали со стапелей. Гитлер лично принял участие в его крещении и на банкете провозгласил тост за Великую Германию. Теперь она лежала в руинах, а ее крупнейший корабль бесформенной грудой металлолома валялся на дне Балтийского моря. А С-13 возвращалась на базу после атаки века. 9 февраля эта же субмарина торпедировала еще один крупный корабль противника - вспомогательный крейсер «Генерал Штойбен », на борту которого находилось 3600 гитлеровских офицеров и солдат. Таким образом, только за один поход Маринеско уничтожил 8 тысяч гитлеровцев. Это число равно полноценной дивизии, причем состоящей из первоклассных подводников, отборных офицеров и оголтелых эсэсовцев. Неизвестно на какое еще время могла продлиться война, если бы 70 экипажей подводных лодок блокировали Англию, а на защиту Берлина была брошена еще одна отборная танковая дивизия. А если предположить, сколько жизней было спасено тем, что эти силы не приняли участия в конечном этапе Великой войны. Однако изумительный подвиг Александра Маринеско в то время не был оценен по заслугам.

Немцы подробности судна «Wilhelm Gustloff » держали в тайне. Первыми об атаке сообщили шведы, но и тогда стало известно, что потоплен подлодкой С-13. Командование ВМФ СССР не решалось представить Александра Маринеско к званию Героя Советского Союза - испугались за себя, ведь Сталин лично проверял списки к награждению героев. К его поступкам высокопоставленное начальство относилось определенно отрицательно, но Сталин любил Маринеско. Такого же отважного, как и летчика В. П. Чкалова.

Я не оправдываю в этой публикации поступки Александра Маринеско , но по зависти и злобе многое могло быть преувеличением, а может и провокацией.

Александр Маринеско с друзьями

Александр Маринеско был своеобразной личностью. Он родился в Одессе, и этот южный морской город наложил отпечаток на мальчика, привив ему большую моторику, лихость и любовь к морю. С самых ранних лет он отлично плавал, нырял, ходил на рыбалку в штормовую погоду. Александр Маринеско окончил школу юнг, а затем в 1930-е годы Одесское мореходное училище как штурман дальнего плавания. Александр Маринеско был призван в военно-морской флот и после учебы попросился на подлодку. Он говорил: «Я никогда не хотел быть военным. Море, мирные корабли, вот моя любовь. Военным я стал подолгу. Закончится война, если будем живы, конечно, вернусь в торговый флот ». Александр Маринеско родился в городе тепла и смеха, но он прочно связал свою жизнь с холодной Балтикой и никогда не пытался вернуться к теплому Черному морю.

К своему назначению на подлодку С-13 Маринеско относя очень серьезно. Через некоторое время экипаж корабля оценил способность опытного моряка и полюбил Александр Ивановича. О нем позже говорили, что народ сам избрал этого командира, и народ сам назвал его героем-подводником № 1.

1943 год был самым тяжелым для подводников. Ленинград и Балтийский флот по-прежнему оставались в блокаде. В памяти подводников этот период остался годом жестоких потерь и вынужденного бездействия. В действии подводных сил на Балтике возникла длительная пауза вплоть до осени 1944 года, когда вышла из войны Финляндия и советские военные корабли перебазировались поближе к выходу в Балтику. В строю Балтийского флота осталась лишь одна подводная лодка типа «С». Этой подлодкой была С-13.

1 октября четыре подводные лодки Краснознаменного Балтийского флота вышли из Кронштадта и были переброшены в Финляндию. Субмарина С-13 стояла в полной боевой готовности офицеры жили в гостинице «Полярная звезда». Скука была смертная, но советские подводники не расслаблялись.

10 января командир подлодки С-13 капитан 3 ранга Маринеско получил боевой приказ: «Занять боевую позицию к северу от порта Штольмюнде с задачей уничтожение боевых кораблей и транспортов противника ». 30 января подлодка С-13 была уже на позиции и вела круглосуточный поиск врага.

В холодных отсеках подводники закутывались в одеяла, но все равно было зябко. На поверхности при температуре минус 15 градусов не отапливалась, так как подводники берегли топливо на более сложные маневры. Почти 20 суток было потрачено на разведку и поиски в отведенном квадрате, а врага все не было.

подводная лодка С-13 на Балтике

Наконец цель была обнаружена. 30 января в 21:10 Александр Маринеско решил сблизиться с нею, а затем атаковать. Море штормило. Волны достигали высоты 5 метров. Командир перевел подлодку в надводное положение, и приказал вызвать наверх старшину 1 статьи Виноградова, который видел ночью как днем. Он доложил, что прямо по курсу идет миноносец, а за ним пассажирское судно. Неожиданно начал поворот на курс и Маринеско пришлось срочно погрузиться на 20 м, чтобы не попасть под таран. После прохода гребных винтов Маринеско поднял подлодку в крейсерское положение и начал погоню за лайнером. С-13 набрала полный ход. Дизели молотили так, что вибрировал весь корпус, но Александр Маринеско уверенно вел свой корабль по курсу. Без лишних слов и нервов он изучал навигационную карту. Пеленг уверенно смещался в корму, и подлодка приближалась к выбранной позиции залпа. Впервые Александр Маринеско вздохнул, когда нос лодки сравнялся с высокой кормой идущего большого корабля. Близилась развязка. Маринеско отдал приказ выпустить три торпеды из носовых аппаратов. Стрелка не успела добежать половину круга, как за фок-мачтой судна встал ослепительный столб огня, а после прогремело еще два взрыва.

атака века

На подлодке еще не знали, что это была атака века, но победа будет неполной, если не удастся вернуться живыми на базу. Через мгновение началась жестокая охота на субмарину С-13. Все зависело от Александр Маринеско , ведь уйти от быстроходных миноносцев было почти невозможно. Только в 04:00 подлодка вышла из окружения буквально на цыпочках на 50-метровой глубине. Взрывы от глубинных бомб становились глуше и вскоре прекратились. В итоге подводную лодку преследовало шесть противолодочных кораблей. Немцы обрушили на головы подводников 240 глубинных бомб.

В установленном месте подлодку, возвращавшуюся из боевого похода, силы обеспечения не встретили, поэтому ей пришлось самостоятельно в течение 12 часов пробиваться сквозь льды.

Все подводники с волнением ждали, как командование оценит действия Маринеско. Вскоре 13 апреля 1945 года командующий Краснознаменным Балтийским флотом адмирал Пантелеев наградил орденом Красного Знамени А. И. Маринеско и весь экипаж подлодки С-13.

После обнаружения архивов Гитлера был обнаружен документ, в котором значились личные враги фюрера, среди них под номером 26 был и Александр Маринеско .

Оценивая атаку субмарины С-13 на военном языке с уверенностью можно сказать, что это была успешная операция стратегического значения. Однако после войны Александр Маринеско стал жертвой изощренной травли командующим Балтийским флотом адмиралом Трибуцом. После очередного похода Александр Маринеско был вызван в штаб флота, а вернулся старшим лейтенантом с новым командиром подводной лодки. Весь экипаж переоделся в первый срок и без команды выстроился на палубе. Александр Маринеско подошел к флагу и припал на колено, поцеловав его. Попрощавшись с каждым подводником С-13, старший лейтенант в отставке, герой-подводник Советского Союза Александр Маринеско сошел с корабля, навсегда покинув военно-морской флот. Александр Маринеско уходил с флота оклеветанный завистниками и лицемерами. Нарком Николай Кузнецов пытался помочь Маринеско, но тот от всякой помощи отказывался, решив уйти на гражданский флот.

Александр Маринеско в период с 1946 по 1948 год ходил на нескольких судах в качестве помощника капитана, затем был списан в связи с ослаблением зрения. Его все чаще одолевали воспоминания о военном флоте.

На берегу Александру Ивановичу пришлось начинать новую жизнь, и он устроился на работу в институт переливания крови завхозом. Сотрудники его уважали, но начальнику принципиальный и честный человек был неугоден. Донос в ОБХСС и суд приговорил Александра Маринеско к трем годам лишения свободы, которые отбывал на Колыме вместе с изменниками родины. В марте 1953 года вышел указ об амнистии, а 27 января 1988 года уже после кончины Александра Маринеско Ленинградский городской суд признал его не виновным.

В конце жизни счастье улыбнулось Александру Ивановичу Маринеско - он встретил Валентину Александру Филимонову, но судьба им отпустила очень мало. На долю женщине досталось самое сложное - находиться рядом с угасавшим любимым человеком. Александр Иванович Маринеско тяжело болел - у него прогрессировал рак пищевода, а жить приходилось на нищенскую пенсию. Тогда около 200 офицеров, среди которых 20 адмиралов, шесть героев СССР, 45 командиров подводных лодок обратились в ЦК КПСС с ходатайством о назначении Александру Маринеско персональной пенсии, но получили отказ.

Звание Героя Советского Союза Александру Маринеско присвоили, но к тому времени он уже получил свою награду на небе. Вечная ему память! И он живет в памяти людей. Его именем названы улицы в различных портовых городах, корабли и музеи.

мемориал капитану 3 ранга А. И. Маринеско в Нижнем Новгороде

музей подводных сил РФ имени А. И. Маринеско в Санкт-Петербурге